Спиритические сеансы.
Отражаюсь в твоих глазах.
Курим опиум, чтобы в экстазе
Слышать буквы, а не голоса.
 
И флюидам моим отвечая,
Звякнет блюдце-веретено.
— Вызываю я дух, вызываю.
Пусть мне явится тень Виардо!
 
И сгущается воздух по каплям.
— О, Полин, ты уже среди нас?
На кайме грациозная цапля
Кажет букву, и первая

Случилось – осень пролилась
На улиц серые паркеты.
Стучится в окна, веселясь,
Зовет обмыть свои победы.

И мы, конечно, не грустим –
Еще тепло, почти что лето.
Но пляжей солнечных интим
Сменяют оперы-балеты.

Да, город наш не воевал
И сентябрю без боя сдался.
Вот видишь, первый лист упал,
Как сбитый ас...
Под шелест вальса.</em

Я не люблю стихов с обложкой Канта.
Все рифмы с философией скучны.
Стихи — как стон, а иногда бельканто,
То жимолость, то дикие вьюны.
 
Меня мутит от непреложных истин
И трезвых взглядов с их моралите.
А мне важней — любви самоубийство,
А мне милей пейзанки в неглиже.
 

И ветер нужен – без него тоскливо -
И критиков

Я по ночам — багдадский вор -
Тебя из замка похищаю.
Пускай тут стражи целый двор,
Твою неволю отменяю.

Стена из камня — на века,
Но у меня с собой веревка:
В луну кидаю, и рука
Твоя ее хватает ловко.

Как высоко твое окно -
Здесь даже птицы не летают,
Но глаз твоих таков гипноз,
Что высоты не замечаю.

Грешна, невинна и чиста,
Ты поцелуями встречаешь.
Я

Тебе не больно, мне — тем более.
Наш болевой порог высок.
Еще не смерть, уже — агония,
Как на конвой слепой бросок.
 
Мы знаем все ходы и правила -
Один инфаркт на двух сердцах.
Но сколько б ты меня не правила,
Не отражаюсь в зеркалах.
 
Сжигаем всё, но только плавится,
И в кольтах спилены бойки.
А может нам всё это нравится,</span

Вот и снег… На мокрые асфальты
Лег под утро белою мукой.
Вы, снежинки, землю накрахмальте.
Сотворенье мира. День седьмой.

Город нем, хотя проснулось утро,
От хмельной субботы отходя.
Спят Арбат и сфинксы Петербурга,
И затих сквозняк на площадях.
 
Спят машины, где вчера приткнулись,
Их в сугробы снегом замело.
Белый лист дорог пустых и

Мальчиши-плохиши
Вышли стоном в тираж.
По душе – мураши,
Словно было вчерась.
А для первой любви
Там кусты или стог.
У любви на груди -
Комсомольский значок.
Мы читали меж строк,
Мы читали из рук.
Ели «Дружбу»-сырок.
Чей-то слышался стук.
Распивали портвейн
В ресторане «Подъезд»,
А в Кремле Демосфен
<em

Такого, и захочешь, не забудешь.
Такие у Творца наперечет.
Таких не исключишь, не затрамбуешь
И не повесишь вывеску «Учет».
Гляди теперь с потертых фотографий.
Твои глаза мир держат на плаву.
Ты жил для нас, а не для эпитафий,
И все искал, хрипя, разрыв-траву

Черкни автограф мне на сердце...
Строкой тугою, как струна.
И в этом маленьком сюжетце
Уже романа глубина.
 
И этим буквам не стереться.
Им даже время — не беда.
Черкни автограф мне на сердце,
Пусть не любя, но — навсегда!</span